Госнефтегаз. От частного к общему
Хорошо это или плохо, когда государство устанавливает контроль над главной сырьевой отраслью?
Последние годы наметилась тенденция к тотальному огосударствлению нефтегазового сектора. Очевидно, что стабильно высокие цены на углеводороды, недовольство приватизационными процессами начала 90-х, стремление контролировать основной донор бюджета — все это привело к постепенному вытеснению частных компаний из нефтегазодобычи и созданию сверхмонстра по разведке, добыче, переработке и транспортировке углеводородных полезных ископаемых.
Сегодня реально на рынке доминируют две компании — «Газпром» и «Роснефть». Именно они стали центром притяжения покупаемых и разрушаемых компаний, как бывших аутсайдеров, так и лидеров. Поддержка государством двух углеводородных «вампиров» лишь усиливает уверенность, что по крайней мере одна отрасль экономики изымается из рыночного оборота и переходит в статус планового, практически социалистического, хозяйства.
А поддержка налицо: это и принятие закона о порядке экспорта природного газа, и поддержка МЭРТ и ФАС сделок по поглощениям нашими двумя китами братьев своих меньших, что даже с завязанными глазами можно рассматривать как нарушение монопольного законодательства. Но если уж принято решение о ликвидации рынка углеводорододобытчиков, к чему тогда вообще обращаться к антимонопольным органам — им, этим органам, не имеет смысла вмешиваться в плановую, социалистическую экономику. Поэтому каждое такое последующее обращение, отзывающееся краткосрочным всплеском эмоций у руководства ФАС, вызывает лишь улыбку у понимающей общественности.
Хорошо это или плохо, что государство устанавливает контроль над главной сырьевой отраслью? Казалось бы, это хорошо, ведь фактически возвращаются недра, точнее право управления ими, под контроль народа. С другой стороны, не народ же, в конце концов, реально будет управлять этими недрами.
Управлять недрами будут государственные служащие, коими, без сомнения, являются работники «Газпрома» и «Роснефти». Формально они сотрудники открытых акционерных обществ. Но это только формально. Реально же менталитет работников государственных акционерных обществ аналогичен менталитету обычных госслужащих. Их ответственность не носит рискового характера — за их спиной стоит государство, которое якобы способно исправить любую ошибку, даже ценой многих миллиардов долларов США. И это развращает. Более того, это приводит к резкому повышению себестоимости операционной деятельности компании и многочисленным управленческим ошибкам.
Все это мы уже проходили и при Советском Союзе, и уже в современную эпоху, где крупногабаритные ошибки совершались именно в государственных компаниях.
Два оффшорных проекта — Штокман и Приразломное. Решение об их разработке принималось еще в период СССР. По Штокману потрачено много энергии и сил, задействованы многие институты, переделавшие кучу проектов и инвестиционных планов, но до сих пор не принято решение даже о стратегии освоения месторождения. Руководствуясь то политическими, то технологическими резонами, «Газпром» так и не остановился окончательно хотя бы на какой-то из схем добычи и транспортировки газа. Приразломное — проект «Роснефти». Вместо того чтобы поручить российским институтам и предприятиям спроектировать и построить добычную платформу «с нуля», было принято неадекватное решение о покупке в Великобритании бывшей в употреблении платформы «Кар Маги» за баснословные по тем временам деньги, транспортировке ее в Северодвинск и модернизации, на которую ушло больше денег, чем ушло бы на постройку новой платформы. Похожая ситуация случилось и с плавучим краном «Исполин», который НК «Роснефть» захотела переделать в буровое судно. Тогда, в 2000-м году, весь вопрос переоборудования мог быть решен силами одной компании — ОМЗ, в которую входили и «Уралмаш», и ЦКБ «Коралл». Однако было принято решение опять приобрести бывшую в употреблении американскую буровую установку, которая, после того как ее доставили в Россию, не подошла по габаритам к кораблю-крану. Опять потребовались сумасшедшие инвестиции, чтобы все переделать, значительно большие, чем ушли бы, согласись «Роснефть» изначально на предложения ОМЗ. Такие странные решения продолжают приниматься и сегодня. Перед «Газпромом» и «Роснефтью» стоят равновеликие задачи по освоению гигантских месторождений, соответственно Бованенковского и Харасавейского газовых месторождений (Ямал) и Ванкорского нефтяного месторождения. Задачи гигантские, потому что идет освоение труднодоступных территорий. И главная проблема — проблема транспортировки оборудования. Вечная мерзлота, отсутствие дорог, аэропортов, затрудненный морской и речной маршруты — все это делает задачу освоения месторождения высокозатратной. И именно в этой части требуется принятие верных, продуманных и малозатратных решений, которые не приведут к тому, что цена на газ для потребителя увеличится вдвое или втрое именно за счет дорогого ямальского газа, или нефть в России станет дороже общемировой, ибо все затраты Ванкора повесят на цену продаваемой нефти. А с учетом того, что более половины добываемой сегодня в стране нефти идет от НК «Роснефть», именно затраты этой компании окажутся определяющими для внутрироссийской цены на «черное золото». Очевидно, что такие решения, как строительство на Ямале парочки аэродромов для приема «Русланов», каждый из которых ценой в 3-4 миллиарда рублей, или закупка бразильской баржи на воздушной подушке, которая способна перевозить грузы по амазонской сельве, но вряд ли справится с морозами за полярным кругом, приведут именно к таким катастрофическим последствиям. При этом, в отличие от «Газпрома», который все же опирается в своих гигантоманских проектах на отечественных производителей, «Роснефть», несмотря на свое название, постоянно стремится купить какую-нибудь зарубежную диковинку. Та же баржа… Кто не знает, что резина, из которой делается юбка для создания воздушной подушки, на морозе охрупчивается? Вряд ли бразильские конструкторы даже в страшном сне могли себе представить те температуры, с которыми их баржа столкнется на Ванкоре. Так почему бы не заказать такую же баржу на судостроительной фирме «Алмаз» в Санкт-Петербурге? Там-то точно смогут учесть климатические потребности заказчика. А уж опыта по судам с воздушной подушкой им не занимать — алмазовские десантые корабли бороздят просторы Алжира, Греции, Индии, других стран.
Такие ошибки управления НК «Роснефти» по освоению Ванкора приведут к такому же результату, что и с краном «Исполин», — все здорово, только надо бы еще кое-что доделать, на что уйдет лет пять. Хотя, скорее всего, баржа разрушится уже после первой зимы, так как и хранить-то ее будет негде. Однако есть более грамотное и революционное решение, которое позволило бы обеим компаниям сэкономить огромные деньги на освоении ямальских и ванкорского месторождения. Это строительство грузовых дирижаблей, проектирование и строительство которых ведется российской компанией «Локомоскай» и к которым, кстати, проявили интерес те же бразильские нефтяники, с удовольствием сбагрившие свою баржу в Россию.
Как известно, грузоподъемность самого тяжелого воздушного судна «Мрия» — 160 тонн, но оно всего одно. У «Русланов» же грузоподъемность — 120 тонн. При этом, как мы писали выше, для их приемов требуется строительство очень дорогих аэродромов. А как тащить груз от аэродромов до собственно месторождений, так никто и не сказал до сих пор. Грузоподъемность дирижаблей «Локомоская» достигает 600 тонн. При этом они могут доставлять груз в любое место, даже абсолютно необустроенное. Т.е. вместо 5 «Русланов» общей стоимостью $600 млн, можно использовать один дирижабль «Локомоская» стоимостью $150 млн. При этом не нужно тратить пресловутые $3-4 млрд на строительство аэродромов. Кроме того, такие дирижабли позволят монтировать крупноблочные конструкции непосредственно на заводах-изготовителях и оттуда напрямую доставлять либо на Ямал, либо на Ванкор. А уж с точки зрения монтажа и транспортировки буровых установок таким дирижаблям цены нет — они смогут за один день в два приема перенести любую буровую с одного места на другое, вместо того чтобы тратить, как это делается сегодня, около тридцати дней и 2-5 вертолетов или 30 тягачей (если есть дороги).
Концентрация государственного влияния на нефтегазовый сектор достигла почти максимального уровня. Осталось совсем чуть-чуть: купить «Русснефть», «Сургутнефтегаз», долю в ТНК-ВР и, наконец, «Лукойл» — это в нефтяном сегменте, и «Новатэк» — в газовом. Большинство этих покупок, рыночных или не очень, произойдет уже в этом году. А потом и «Роснефть», возможно, объединится с «Газпромом». И в этой сверхновой звезде будут сконцентрированы почти все углеводородные активы, 50% угольных (СУЭК) и немного энергетических (несколько энергетических компаний). С точки зрения бюджета это будет половина России. И эта половина будет диктовать условия не только миру, но и оставшейся половине российской экономики, которая не вся будет государственной. И то, по каким правилам этот диктат будет осуществляться, будет ли он разумным, будет ли он ориентированным на российского производителя, будет влиять на экономическое будущее страны. Стоит понимать, что если в период высоких цен на углеводороды Госнефтегаз не поможет интенсивному развитию российских производителей, то в эпоху падения цен на углеводороды, а такая эпоха неминуемо придет, некому будет поддержать российский бюджет, да и самих нефтяников и газовиков.
Надо понимать, что монополизация государством нефтегазового рынка вызовет ответную реакцию у стран-потребителей. Их стремление к энергетической независимости приведет не только к диверсификации поставщиков углеводородного сырья и интенсификации глубоководной добычи нефти и газа, но и к развитию альтернативных источников энергии, в первую очередь, атомной, термоядерной и водородной. В случае получения экономически оправданного результата в термояде или получении водорода российской углеводородной монополии придет конец. И вот тогда придется держать ответ за все те неадекватные решения, которые могут быть приняты сегодня нерадивыми менеджерами, которые надеются, что их ошибки исправит государство.
Георгий Кириллов
20 июня в гостинице «Марриот Аврора», состоится конференция «Огосударствление в ТЭК». Организатор конференции — журнал «Нефтегазовая вертикаль»