Сенат нынче дорог
Где и как будет востребован интеллектуальный потенциал российского общества
Инициатива сопредседателя «Единой России», министра по чрезвычайным ситуациям г-на С.К. Шойгу, направленная на формирование института выборных сенаторов, стала, на наш взгляд, одной из важнейших в рамках развертывающейся работы по созданию двухпартийного политического общества.
С одной стороны, Совету Федерации, в случае принятия соответствующих законопроектов, придается новый статус — реально представительного органа, статус, который Государственная Дума частично утратит с введением выборов по партийным спискам. С другой стороны, нельзя не признать, что выход с такой законодательной инициативой — это шаг, реально направленный на подрыв устоявшихся правил утверждения сенаторов, правил, в которых спикер верхней палаты занимает настолько важное место, что от его мнения зависели назначения и неназначения отдельных персон.
Можно предположить, что такой подход не устраивал руководство «Единой России», подозревавшее руководителей новоиспеченной партии «Справедливая Россия» в использовании тем или иным способом ресурса Совета Федерации в целях собственного позиционирования.
Очевидно, что принятие закона о всенародном избрании депутатов Совета Федерации позволит «Единой России» претендовать на контроль и в этой палате, если выборы будут единороссами выиграны.
Здесь возможны варианты. С учетом тех темпов, которые определила «Единая Россия» на своем съезде, закон может быть принят еще до завершения осенней сессии, таким образом, выборы в Сенат могут состояться уже в марте.
Это значит, что, согласно закону о выборах «Справедливая Россия» не сможет выступить на мартовских выборах как партия, что уже будет серьезным ударом по «конкуренту». Однако, как известно, любой закон должен быть утвержден верхней палатой.
А при известных организационных способностях Сергея Миронова это утверждение может быть легко сдвинуто и на февраль, благо скоро новогодние праздники, которые в России самые длинные в мире, — а на них можно свалить все!
Следовательно, закон может лечь на подпись президенту в конце февраля, и тогда ни о каких выборах депутатов верхней палаты в марте не может быть и речи — «Закон о выборах» не позволяет. Значит — декабрь. А в этом случае выборы будут совмещены с думскими. Соответственно «Справедливая Россия» сможет уже выступать под собственным брендом, а «Единой России» придется распылять свои ресурсы на два направления — верхнее и нижнее. Хватит ли на все ресурсов — непонятно.
Понятно лишь только то, что возвращение к прямым выборам возрождает интерес и аппетиты отечественных монстров политтехнологии — ведь на кону 172 места в Сенат (если в марте, то 173, Камчатка еще не сольется окончательно). Если представить себе, что на каждое место будет претендовать человек пять, то это 860 претендентов. С учетом серьезности поста стоимость кампании каждого кандидата может достигать 2 млн. долларов США, а это значит, что создается новый рынок для политтехнологов емкостью не менее 1,6 млрд. долларов США. Плохо ли?
Так или иначе, но для гражданского общества создание хоть одного, помимо президентского, института прямых выборов — явление отрадное. После изгнания губернаторов и председателей законодательных собраний из верхней палаты представительство в ней народов, населяющих области, было весьма условным, многоступенчатым. Кроме того, как показал самарский эксперимент, отозвать этих представителей было крайне затруднительно. Поэтому инициатива единороссов не может не приветствоваться всеми прогрессивными силами российского общества. Возвращение к выборности Сената ставит вопрос о реальном представительстве областей, краев и республик в Федеральном Собрании, что будет созвучно идеям приснопамятного Совета Национальностей Верховного Совета СССР.
В целом такой подход был бы весьма целесообразным, учитывая многонациональную структуру нашего общества и наличие реально моно- и двухнациональных республик в составе России (в последних, как в Кабардино-Балкарии или Карачаево-Черкесии или в слившихся субъектах, действительно можно ввести квотирование на представителей каждой общественной или национальной группы в верхней палате). Если такой вектор возобладает реально, политика центра в отношении республик будет еще более взвешенной и сбалансированной. Понятно, что сегодняшние депутаты Совета Федерации также отвечают перед назначившими их губернаторами (президентами) и местными парламентами. Но эта ответственность не идет ни в какое сравнение с реальной выборностью, тем более что в глазах многих и многих общественных деятелей верхняя палата уже давно стала ассоциироваться с синекурой, что, в общем-то, не противоречит мессианскому самоопределению России как Третьего Рима.
Можно предположить, что определенная часть нынешних сенаторов не сможет избраться в верхнюю палату в соответствии с новым законом. Все-таки наличие денег и деловых качеств не всегда сопутствует харизме и популистским способностям. А это значит, что ряд серьезных людей после выборов останутся за бортом большой политики, о которой, может, они всю жизнь мечтали. И с этим придется что-то делать. Либо будет изменен состав Общественной палаты и ее функции максимально будут приближены к боевым, либо действительно будет создано подобие николаевского (был такой царь, Николай Второй) государственного совета, куда все эти мужи плавно и перетекут.
Безусловно, терять такой интеллектуальный потенциал российское общество позволить себе не может. Но где он будет востребован и как — возможно, ответ на этот вопрос даст очередной съезд «Единой России».
Георгий Кириллов